Игорь Гришин - Мастер Го[Го учит видеть]
— Играющие с Го?! — вопрос вырвался у меня почти непроизвольно. — Но как?.. Бывают такие состояния, когда все мысли перемешиваются в кучу, ум перестаёт строить логические цепочки, как будто немея. Новость о том, что с Го можно играть, повергла меня именно в такое состояние. И это после угрожающих предостережений о силе Го, способной убить человека.
— Подожди, подожди! — проговорил я скороговоркой, когда мы, попрощавшись со странным человеком в берете и шитом рюкзаке, спускались в долину, ведущую к городу.
— Я совсем запутался. Ты говорил мне, что Го учит видеть, но его никто не может видеть. Ты предостерегал меня быть очень осторожным в пещере. Теперь выясняется, что с Го можно даже играть? Но как же с ним можно играть, если его и увидеть–то нельзя? И разве моё предложение снять Го на видео не было бы хорошей игрой с ним?
— Го уже играл с тобой, — невозмутимо ответил Учитель, — просто ты этого не понял. Но мои предостережения остаются в силе. Го может быть очень опасным, если с ним заиграться. А особенно — если попробовать снять его на видео.
— То есть, то, что я видел, — в моей голове что то вспыхнуло, — это была игра Го со мной?
— Можно сказать и так, — улыбнулся он. — А то, что Го видел в тебе, было твоей игрой с ним.
После этих слов мурашки пробежали по моей запаренной спине. Я судорожно начал вспоминать свои мысли и чувства, когда мы шли к пещере, когда входили в неё, когда я размышлял про себя, как Учитель раскроет мне все свои секреты прямо сейчас, и я узнаю тайну пятого угла. Как я тайком надеялся взять какой нибудь артефакт, если таковой попадётся мне по пути.
— И что же… что же он увидел во мне? — спросил я дрожащим голосом.
— Я не знаю! — Учитель засмеялся в голос. — Откуда мне знать?
А почему ты так побледнел?
— Послушай, — я постарался перевести разговор на другую тему, — я видел там, в пещере чёрный провал. Ты сказал, что это вход. Так? Что это было?
— Это была дыра. Го показал её тебе как разрыв в светимости камней, слагающих горную породу. Вспомни, что ты хотел сделать в тот момент, когда её увидел?
— Я хотел залезть в неё, чтобы пробраться дальше вглубь пещеры, — ответил я нехотя.
В этот момент я понимал, что Учитель может разгадать мои планы, что помешает вести мои дальнейшие исследования. А что если он откажется раскрыть мне загадки древних углов, когда мы так близко к ним подошли?
— Но я ничего не собирался делать такого…
Я пытался как–то выкрутиться из этого хода разговора. Наверное, это выглядело не очень тонко, так как Учитель посмотрел на меня одним из своих немигающих взглядов. Мне показалось, что всё пропало, и что это наш последний с ним разговор.
— Я просто хотел посмотреть, что там скрывается внутри. Я исследователь, понимаешь?.. — я устало посмотрел Учителю в глаза. Мне показалось, что он задумался.
— Сейчас я пытался видеть тебя, — медленно произнёс он. — Я увидел, что ты забыл о силе Го. Он показал тебе дыру, чтобы заманить в неё. Го — это хищник! — глаза Учителя заблестели. — Он только и ждёт, чтобы схватить жертву и сожрать её! Лазить по дырам нельзя, запомни это!!!
Я ошарашено смотрел на Учителя, поражённый силой, которая прозвучала в его словах. Казалось, что он не столько разгневан, сколько испуган. И разгневан не на меня, а на ту опасность, которой я себя подвергал.
— Куда же ты меня водил? — спросил я слабым голосом.
— В пещеру ви́дящих игру Го, — с расстановкой ответил он. — Го учил тебя видеть. Если ты хочешь узнать то, что ищешь, другого пути у тебя нет. Тебе придётся играть с Го, иначе он тебя просто съест.
— Как это, Учитель?!
Непередаваемый страх охватил всё моё существо. Мне показалось, что я чувствую непреодолимую силу, которая пытается захватить моё осознание. Я вспотел. Мои ноги еле волочились по дороге. Я был на грани.
— Съест. Пожертвует тобой. Не хочу тебя расстраивать, — спокойным тоном продолжил он, — но Го сейчас идёт за твоей спиной. Только не оборачивайся! — закричал он, едва успев остановить мой непроизвольный порыв. — Если ты обернёшься, то Го съест тебя прямо здесь! На этой дороге. Это его долина! Тебе нужно играть с ним. А не лезть в дыры, которые он тебе подсовывает. Иди, как–будто ничего не случилось, и давай продолжим разговор.
— О, Боже… — простонал я не в силах нести даже рюкзак. — Учитель, можно я лягу у дороги?
Моя голова! Боль словно обручем стянула ее. Я сморщился, сделал несколько шагов вбок, и лёг лицом вниз. Я вдыхал придорожную пыль и какие–то красные нитевидные волокна. Пролежав так какое–то время, я поднял голову. Новая мысль пришла мне.
— Учитель! А как же те люди, которых мы видели в парке? Те люди, которые думают, что играют с Го? Разве они не подвергают себя смертельной опасности?
— Те люди, — засмеялся он, — те люди не подвергают себя той опасности, которой подвергаешь себя ты. Их опасность другая.
— Почему?! — в моем вопросе прозвучал вопль удивления.
— Я думаю, ты сам способен ответить на этот вопрос без моей помощи, — он с непередаваемой нежностью смотрел на меня.
— Сам? Как я могу сам ответить на вопрос, ответа на который не знаю? — простонал я.
— Знаешь знаешь. Ты знаешь гораздо больше, чем показываешь, — он шутливо погрозил мне пальцем.
— Жаль, что Вы не хотите помочь мне, — перешёл я на официальный тон, — очень жаль. Вы говорили, что Ваша задача оказывать помощь своему ученику. Но тогда, когда помощь действительно требуется, я её не получаю.
— Сейчас моя помощь не требуется. Ты способен разобраться с этим ответом самостоятельно. Более того, я тебе уже один раз намекал, почему это так.
— Хорошо, если ты даже когда–то намекал мне, то давай представим на миг, что я забыл твой намёк. Давай, намекни мне заново. Можешь ты намекнуть мне так, чтобы я понял? — я почувствовал, что передавливаю в свою сторону, пользуясь немощным состоянием.
— Хорошо, — улыбнулся он, — Хочешь — уже твоё, как гласит наш фундаментальный принцип. Люди, которых мы с тобой видели в парке, рискуют меньше, чем ты, поскольку отстоят от Го гораздо дальше, чем ты. В силу этого расстояния их риск меньше. Это расстояние обусловлено не только их слабым представлением о том, чем они занимаются, но и слабой амбицией. Их амбиции направлены друга на друга, а не на Го. Твоя амбиция — другая. Ты претендуешь на стяжание смысла. Более того, ты уже занял позицию по отношению к Го.
— Какую? — сдавленно вырвалось у меня.
— Сам знаешь, какую! Ты стал камнем в игре Го. Он хочет играть тобой. Ставить тебя на свою доску. В своей игре с Большим.
— Ты же говорил, что он хочет съесть меня?
— Не съесть. Го не может сам съесть свой камень. Ему это просто не надо. Он может его поставить на доску. Вернее сказать, поставить тебя. Развивать. Защищать. Даже пожертвовать. Вот точное сравнение! Он может пожертвовать тебя в своей игре с Большим.
— Но я не хочу быть пожертвованным!!! — просто завопил я.
— Быть пожертвованным или не быть пожертвованным не зависит от тебя. Вернее, зависит совсем не от тебя. Го будет принимать решение пожертвовать тобой или нет. Если от тебя будут идти важные для его игры продолжения, ты не будешь пожертвован, если не будут — будешь. Более того, это решение Го будет принимать не единолично.
— А с кем он его будет принимать? — моя челюсть больше не подчинялась мне.
— С кем? С Бо́льшим конечно! Ведь если Бо́льшее не согласится взять тебя с доски, Го также не сможет пожертвовать тобой. Правильно? — усмехнулся он.
Логика, содержащая в его словах, опрокинула меня. Я хватал ртом воздух, который выбило из моих лёгких. — Бо́льшее… Что такое, Бо́льшее? Откуда оно? — просипел я.
— Я сам не знаю, что такое Бо́льшее. Это условное обозначение того, с кем играет свою партию Го.
— А откуда ты знаешь, что он играет эту партию с кем–то?
— Ты тоже это знаешь, — сверкнув глазами, объявил Учитель, — ведь он должен её играть с кем–то, подобно тому, как ты играешь партию с ним. Скажу больше. Может быть, тебя уже пожертвовали, просто ты ещё не знаешь об этом, — произнёс Учитель, и, не оборачиваясь, зашагал по дороге к городу.
Я ошарашено посмотрел на него, вскочил на ноги, и больше уже не останавливался.
Бесконечность открывшихся мне миров захватила мой ум. Это была великая, величайшая панорама. Я увидел миры, вложенные один в другой. Каждый из них был вовлечён в нижестоящую и вышестоящую игру, и все игры при этом игрались одновременно. Го пронизывал все эти миры подобно проводнику. Он играл со всеми, и при этом — индивидуально с каждым. Он был проводником, и одновременно интерфейсом. Он был провайдером и одновременно пользователем всех этих вложенных одна в другую игр.
Ещё там был ветер, трава.
